Куржиямский, Михаил Стефанович
[4(17).11.1887, Одесса — 16.11.1964, Москва] — арт. оперы (лирич. тенор), камерный певец, звукорежиссер и муз.-общ. деятель. Род. в семье кондуктора железной дороги. В 1895—99 обучался в церковной школе, с 1899 — в духовном уч-ще. Обладал в детстве звонким альтом. Пел в церковных хорах, с 1904 — в капелле Д. Агренева-Славянского, с 1905 — в моск. духовном хоре Л. Васильева. В том же году поступил в Моск. конс., но из-за тяжелых материальных и жилищных условий был вынужден оставить учебу. Поступил в хор В. Кокорева (с. Тезино Ивано-Вознесенской губ.). В 1907—11 обучался пению в Моск. конс. (кл. У. Мазетти). В 1909 исп. сольную партию в Мессе Ф. Шуберта п/у М. Ипполитова-Иванова. В апр. 1911 впервые выступил на оперной сцене в ученическом спектакле в партии Адоляра ("Эврианта", моск. Большой т-р), после чего был приглашен в труппу моск. Сергиевского Нар. дома (дебют. в партиях Князя "Русалка" А. Даргомыжского и Ленского). В 1914—19 и 1924—27 солист моск. Большого т-ра (дебютировал в партии Владимира Дубровского), на сцене к-рого чередовался с Л. Собиновым. Выступал также в оперных т-рах Одессы (1919—21, по приглашению В. Лосского), Киева (1922), Харькова (1926). Обладал красивым голосом "серебристого" тембра, муз. культурой, имел яркую сцен. внешность.
1-й исп. на сцене Большого т-ра партий: Лыкова ("Царская невеста"), Нарробота ("Саломея"), Лучшие партии: Баян, Владимир Игоревич, Владимир Дубровский, Синодал. Князь ("Русалка"), Левко ("Майская ночь"), Княжич Всеволодович, Берендей, Ленский, Вакула ("Черевички"), Ромео ("Ромео и Джульетта"), Альфред ("Трапиата"), Герцог ("Риголетто"), Фра-Дьяволо, Джеральд, Каварадосси. Др. партии: Эрекле; Фауст ("Фауст"), Гофман. Партнеры: К. Антарова, К. Держинская, А. Нежданова, В. Петров, Л. Савранский, Е. Степанова, П. Цесевич, Ф. Эрнст. Пел п/у Э. Купера, В. Сука.
Выступал также как камерный певец в Москве, Вятке (1914), Киеве (1919, в 1922 — с Ф. Блуменфельдом), Харькове, Одессе (1919). В камерном репертуаре были произв. М. Глинки, А. Даргомыжского, П. Чайковского, С. Рахманинова, Ф. Шуберта, Р. Шумана, Э. Грига, С. Василенко, Э. Купера (1-й исп. ряда его романсов, 15 дек. 1916) и рус. нар. песни.
В 1922, не оставляя оперной сцены, организовал группу "Радиомузыка". 8 сент. 1924 участвовал в первом радиоконцерте п/у Н. Голованова, в марте 1925 — в первой технической пробе-трансляции оперы "Саломея" Р. Штрауса (среди др. исп. — М. Черкасская, В. Политковский) п/у В. Сука. С ноября того же года работал в радиокомитете, где организовал (и был первым рук.) муз. отдел "Радиопередача", в 1928 — механическое радиовещание. С 1934 гл. технический контролер по радиовещанию, позднее в течение 40 лет один из ведущих звукорежиссеров. Сделал ряд усовершенствований и изобретений в области радиоакустики и звукозаписи. Длительное время работал консультантом вокальной группы радиокомитета. Совместно с И. Лапицким основал Лабораторию звукотехники.
Занимался также муз.-общ. деят-стью. В 1919 член коллегии Наркомпроса, зав. отделом искусства в Железнодорожном р-не Одессы (здесь по его инициативе был построен летний т-р, в к-ром проводились симф. концерты для широкой аудитории с участием солистов, в т. ч. и самого певца). Позднее провел серию муз. лекций "Исторические концерты от Баха до Глазунова", в к-рых выступали певцы и инструменталисты.
Записывался с 1906 на грампластинки (40 произв.), в т. ч. в Москве ("Зонофон", 1910; "Орфеон" (РАОГ), "Корона", 1911; "Граммофон", 1911, 1912; "Метрополь", 1912) и Петербурге ("Пате", 1912).
Соч.: 37 лет назад // Сов. культура. 1961. 6 мая; Автобиография (машинопись). — Личный архив сына певца В. М. Куржиямского.
Лит.: М. С. Куржиямский // Радиопрограммы. 1947. 26 ноября.
Все данные в статье понятны и хорошо известны, но на практике пользуюсь ими от части. Могу потом охотно предоставить варианты своих не очень качественных оцифровок как раз для иллюстрации дефектов игл и пластинок.
Интересно, что информация была хорошо известна нашим предшественникам-коллекционерам. Но всё затерялось,молодёжь и начинающие коллеги этого не знают и даже не задумываются о нюансах качественного звуковоспроизведения со старых носителей.
По вопросу о стандартных иглах советских проигрывателей (от Валерия). Тут ГОСТ был в первую очередь на итоговый звук. А вот размер игл (заточка, толщина, угол наклона) в иглодержателях у одних и тех же моделей может варьироваться в разы. Ведь были у ГОСТа допуски "+" "-" . Мне даже встречалась игла, идущая от основания нормально под небольшим углом (35-45 градусов), а на конце она загибалась и угол уже был против движения пластинки.
По вопросу Дмитрия (об угле наклона к пластинке). Игла у всех воспроизводящих устройств идёт как Вы указали "по шерсти". Это надо в первую очередь для лучшей сохранности и долговечности пластинок. А во резец при записи ВСЕГДА имеет угол прямой - 90 градусов. И если уж воспроизводить совсем правильно, то надо это делать при прямом угле. Иначе иголка просто не следует за всеми изгибами звуковой канавки с педантичной точностью.
Далее хочу ещё рассказать про один дефект пластинок, не отражённый в статье. Это встречается только на советских пластинках до начала 1950-х годов, когда уже научились делать огромное кол-во копий матриц. Такие испорченные пластинки (от больших тиражей, перекрывающих все возможные ресурсы матриц) имеют звуковую канавку с записью на одном канале, а второй просто сплошной шум. Когда их воспроизвожу, то просто прижимаю иглу к одной из сторон звуковой канавки.
Юрию выражаю благодарность за такую исчерпывающую статью, написанную понятным языком. Теперь не придётся никому ничего рассказывать и объяснять - пусть сами читают.
