Влади́мир Петро́вич Мя́тлев (1 февраля 1868, Санкт-Петербург — 4 января 1946, Париж) — камергер, отставной гвардии полковник[1]. Русский поэт, внук (возможно, двоюродный) более известного поэта Ивана Мятлева, современника А. С. Пушкина.

Биография
Окончил Николаевское кавалерийское училище[1]. Гусар-гвардеец, затем в отставке. Служил в лейб-гвардии Конном полку взводным командиром. Камергер. Литинский уездный предводитель дворянства. Почетный мировой судья Литинского уезда[1]. Жил в имении Голубино в Курской губернии. В 1906—1917 гласный земского собрания. В общественной деятельности Мятлев был консерватором, придерживался монархических взглядов.

Вращался в высших сферах, которые высмеивал в своих сатирических стихотворениях. Был также известен как автор текстов нескольких романсов, самый известный из которых «У самых нежных слов нет сил...» был положен на музыку Полем Жюльеном Дельме. В 1912 году этот романс записал на грампластинку популярный певец оперетты Михаил Вавич.[2]

В очень резких тонах высказывается о Владимире Мятлеве в своём дневнике 1916 года Владимир Пуришкевич, считая его недостаточно последовательным и жёстким в своих политических убеждениях.
Во время самого голосования адреса внимание моё привлекла одна фигура, нравственная физиономия коей стала предо мною на этом собрании во весь свой неприглядный рост. Эта фигура Новоскольского Курской губ., предводителя дворянства, блестящего современного поэта-памфлетиста Мятлева.
Кто из проживающих в Петрограде, посещающих великосветские салоны и гостиницы, не списывал порою там для себя того или другого модного стихотворения Мятлева, затрагивавшего всегда очень зло и остроумно русские общественные и политические болячки и не щадившего в своих стихотворениях даже Царя. «Как... вы не читали последнего стихотворения Мятлева?»— удивленно спрашивают вас обыкновенно X, У, Z, и немедленно кто-либо из присутствующих в салоне вынимает из записной книжки клочок бумаги с последним из произведений поэта, преимущественно памфлетического характера. <...>
И вот сегодня, на дворянском съезде, я увидел, что из себя в нравственном смысле представляет этот «смельчак», поэт Мятлев: явившись на съезд в роли курского губернского предводителя, ввиду отсутствия милейшего князя Л. И. Дундукова-Изъединова, Мятлев, почувствовав, что принятие адреса Курскою губернией делает его более всего ответственным за голосование, вследствие занятого им случайно положения стал прилагать все усилия к тому, чтобы курское дворянство высказалось против принятия адреса, отредактированного специальной комиссией дворянского съезда, ибо, по мнению его, Мятлева, дворянство таким языком Царю говорить не может.
Я положительно ушам своим не верил, видя его мятущимся среди своих дворян и упрашивающим их не присоединяться к другим губерниям, единодушно высказавшимся за адрес.[3]
— Владимир Пуришкевич, «Дневник» от 07 декабря 1916 года
После революции, в 1917—18 годах Владимир Мятлев жил в Орле, а затем, в 1918—19 — перебрался на Украину: сначала в Киев, а затем дальше — в Одессу. О мятлевских стихотворениях того времени вспоминает в своих мемуарах гражданской войны генерал Краснов, вообще неравнодушный к литературным проявлениям, а к политическим — в частности. В XIII главе «Всевеликого Войска Донского» он цитирует частушки, сочинённые Мятлевым на политическую злобу дня:
«К Дону отношение было сдержанное. На него тоже смотрели, как на неблагодарного сына и стремились прибрать к рукам. В это время известным поэтом-сатириком Мятлевым в Киеве было написано следующее остроумное стихотворение, рисующее положение Юга России к прибытию союзников:

Не поётся мне и не пишется, День-деньской в ушах моих слышится: «Ах ты, Русь моя, Русь родимая, Ты единая, неделимая!..»
Из хохлов создав чудом нацию, Пан Павло кроит федерацию: «Ах ты, Русь моя, Русь родимая, Ты единая, неделимая!..» [4]
Владимир Мятлев был плодовитым автором, с лёгкостью писал рифмованные политические сатиры (то ли частушки, то ли куплеты), которые сам называл «памфлетами». До эмиграции Владимир Мятлев издал семь томов стихов, последний из которых вышел в свет в Курске. Все сборники стихов (или тома, как он их называл) Мятлева выходили под программными названиями, например: «Миражи», «Раздвоение», «Кошмары», «Вериги»... Последнее известное стихотворение, «Молитва буржуя» было написано в Одессе и датировано 1919 годом.

...из романа «Фон-Братен»
И Тямлев здесь, салонный бард,
Известный множеством историй
Из-за памфлетов на друзей,
Из-за романов и связе́й…
1890-е — 1920-е
Эмигрировал Владимир Мятлев в конце 1919 или в начале 1920 года. Жил во Франции. Уже в эмиграции Владимир Мятлев печатался в журнале «Русская летопись», написал две книги, в том числе монументальную поэтическую фреску «Фон-Братен», роман в стихах из жизни высшего света (152 строфы, более 2000 строк).[5] Своеобразный перепев или скрытая пародия на «Евгения Онегина», в 1920-е года он смотрелся, отчасти, анахронизмом. Собственно, так оно и было. Этот роман был написан стилистически определённой пушкинской строфой в игривых, фривольных, а местами сатирических тонах в конце 1890-х годов частью в Петербурге, частью в имении Голубино (Новооскольский уезд Курской губернии). Уже после эмиграции во Францию, проживая в Каннах, Мятлев восстановил свой роман по памяти (спустя более двух десятков лет). В романе (так же, как и в Евгение Онегине) содержится немало лирических отступлений личного характера. Между прочим, Мятлев немало говорит и о самом себе (в третьем лице), слегка переделав фамилию в Тямлева.

Вторая книга, опубликованная за границей под названием «После мятежа» включала в себя, в основном, стихотворные памфлеты (1917—22 годов).[6] Такой стиль поэзии всегда удавался ему лучше, чем лирика, даже ироническая. С этой точки зрения Владимир Мятлев представал как типичный продолжатель духа поэтов-искровцев. Изданный в 1933 году (к 65-летию поэта) большой машинописный сборник «Кораблекрушение» был выдержан в духе «избранное из позднего Мятлева (1915-1933)».[7] Он открывался подборкой стихов, взятых из последнего (восьмого) тома «Листопад» (1915—19 гг). За ним следовали стихи из томов 9—11, более мрачно-философские названия которых выглядели как: «У врат нирваны», «В ладье Харона» и «По ту сторону Стикса».

В начале 1920-х Владимир Мятлев в течение нескольких лет проживал в Германии, в частности в Мюнхене, но затем снова вернулся во Францию. В 20-е годы XX века был председателем Легитимно-монархического союза. Умер в Париже.