label index  ▪  name index jukebox  ▪  lightbox  ▪  memberlist  ▪  help  ▪  about this site  ▪ russian

Home > . . > . . > Артель "Пластмасс" > Я тебе ничего не скажу

Featured  |  Last Comments  |  Search


Я тебе ничего не скажу, романс
 

 
Я тебе ничего не скажу, романс
 
 zoom       mirror
 
 

details

on other languages: English

 Get code to share this record Download JPG file Download MP3 file Print label Send E-card


Base fundSoviet recordings 
муз. Булахова
Я ТЕБЕ НИЧЕГО НЕ СКАЖУ
исп. Георгий Коркин
ф-но З. Майман

Из коллекции Кочанова А.Н., г. Казань
Mirror Transcription: 738/1 /12 Reverse side
Original matrix: Ленинград - Артели ... # 738-1
Label Catalog No Mx/Ctr No Take Order No Censorial No Additional information
Ленинград - Артели ... > Артель "Пластмасс" 738 738 1 ЛРК 294-51Original matrix
Reverse Side 743 743 2 ЛРК 293-51 ––//––
Title Name: Я тебе ничего не скажу
Language(s) or Ethnics: русский | Catalog category: Баритон с фортепиано | Genre (Music Category): Романс
Artist(s): Георгий Михайлович Коркин
Composer: Татьяна Константиновна Котляревская (Толстая)
Lyrics By: Афанасий Афанасьевич Фет
Accompaniment Type: Фортепиано | Accompanist: З. Майман
Bandmaster or conductor:
Recording Place: Ленинград | Recording Date: 1951
Transfer speed: 78 RPM
Record size: 20 cm | Label size: 50 mm
Additional keywords:  
Label file size: 145.3 KB | 826x908 px | Size of file MP3: 1.1 MB | 1:36 | 96 kbps x 44.1 kHz
Hits: 2304 | Label downloads: 25 | Audio downloads: 53
Added by: ua4pd | 10.03.2012 06:08 | Last updated by:  Wiktor | 31.08.2020 15:45
Rating:
 
 
Author Comment
Николай Беляев (Belyaev)
Editor

Comments: 673
Join Date: 02.02.2012
КОРКИН Георгий Михайлович

( 1904 - 1976 )

Заслуженный работник культуры РСФСР. Директор БДТ с 1956-1959 года. Потом был директором Кировского театра, но после инцидента с Нуриева в 1961 году, как тогда водилось «за недостаток бдительности», его из театра уволили.
После снятия с должности директора Кировского театра, он стал главою Ленконцерта. При нем, он стал мощной организацией и по утверждению многих артистов, был отличным функционером и руководителем. Решал жилищные проблемы, помогал молодым артистам. У него был потрясающий вкус, он вникал во все дела. И все, что он делал, оказывалось правильным. Например, если вся свора говорила НЕТ, он говорил ДА, или наоборот – и он всегда был прав.
http://spb-tombs-walkeru.narod.ru/2013/8/11-2.htm

Георгий Михайлович Коркин был когда-то певцом (говорят, что где-то в дальних архивах сохранилась его единственная пластинка), в 1956 году он поднимал Ленинградский драматический театр с другим Георгием, Товстоноговым, потом был директором Кировского и весь свой опыт, связи, партийное чутье и интуицию артиста принес в Ленконцерт.

При Коркине появилось несколько новых проектов («Поющие гитары», «Ровесники»), он также согласился принять оркестр Вайнштейна на репетиционный период, понимая рискованность предприятия.

Как все руководители творческих организаций, Коркин находился между молотом и наковальней, он должен был сочетать новизну и смелость искусства (для выполнения финансового плана) с идеологической выдержанностью (чтобы не иметь неприятностей сверху).

Вайнштейн тоже находился между молотом и наковальней — он должен был протащить на сцену джаз (в этом была его историческая роль), сломав сопротивление худсовета. Между Вайнштейном и худсоветом шла позиционная война, обе стороны сидели в окопах и отвоевывали друг у друга сантиметры территории.

Худсовет заваливал нас на каждом прослушивании, из месяца в месяц, десять раз подряд. В пустом зале появлялась группа мрачных людей, которые молча садились, не снимая пальто зимой, и делали знак начинать.

Нашей тяжелой артиллерией было благосклонное отношение Союза композиторов (А. Петров), авторитет, заработанный на лекциях, пластинка на «Мелодии».

Оружием помельче были оркестровки советских песен, всякие незначительные компромиссы, свидетельствовавшие о том, что мы не американский оркестр, готовы поступиться, быть как все.

Иногда ради высокой идеи И. В. шел на прямой обман, на подлог. «Георгий Михайлович, — сладким голосом объявлял он в темный пустой зал, — сейчас мы сыграем вам вариации на тему русской песни „Ах вы сени мои, сени!“.

Мальчики!» — говорил он нам тихо, подмигнув и давая понять, что вот сейчас мы их и надурим. Задудела, завыла, загрохотала наша гора железных труб.

В композиции модерниста Чарли Мингуса, написанной на три четверти, где-то ближе к концу, в оркестровом тутти, трубы в верхнем регистре громко и натужно играли в унисон нечто похожее на пресловутые «Сени». Всего несколько тактов, но ничего — это и есть главная тема, а все остальное — вступление, разработка, кода.

— Ну как, Георгий Михайлович? — подобострастно поинтересовался Вайнштейн. — Понравились вам наши «Сени?»

Коркин сидел в полутьме, но видно было, что от такой
наглости лицо его побагровело. Он сдернул с головы свою большую пролетарскую кепку, хрястнул ею что есть силы об пол и истошным голосом хрипло заорал: «Какие, на хер, сени!!!»

Так закончился еще один худсовет. Для жюри, он, вероятно, был не меньшей пыткой, чем для нас. Разница — в обстановке. В зале были холод, мрак и злость. На сцене свет, тепло и концертные костюмы, сшитые по нашим эскизам в мастерских Ленконцерта, — синие двубортные пиджакиблейзеры с бронзовыми пуговицами и серые брюки.

Сама сцена украшена художественным задником, из софитов лился театральный свет по партитуре. На колосниках вечно кто-то возился, рабочие сцены поднимали и опускали задуманные режиссером ткани.

«Иосиф Владимирович! — крикнули однажды из тромбонов . — На вас тюль падает!»

И. В. отскочил, приосанился и сказал авторитетно: «Мальчики! Еще не родилась такая тюль, чтобы на меня
упала!»

После десяти месяцев худсоветов наш концерт стал приобретать кафкианский оттенок. Мрачный сюрреализм, дурной сон, которому нет конца. Чувствительные натуры не
выдерживали.

Трубач Леня Смирнов запил и не появлялся несколько дней. Потом пришел трезвый, несчастный, каялся. Когда он брал высокие ноты, то шея его раздувалась до ширины головы, в такие моменты он иногда успевал оторваться от трубы и крикнуть нам, саксофонам: «Скорей бы завтра, и снова на работу!»

Однажды, когда мы уже сидели по своим рядам, в зал вошел Леня. Было заметно, что он идет нетвердой походкой.
— Леня! — сказал Иосиф Владимирович с глубоким
чувством. — С вами что-нибудь случилось?

— Нет, — ответил Леня тихо и не очень уверенно
.
— М-м, — загадочно сказал Вайнштейн, — значит, случится!

В другой раз, когда И. В. распекал его за то же самое, Леня вдруг театрально поднял руку вверх.

— Чу! — сказал он громко. — Ветром утренним подуло!
Мне пора!

И с этими словами пошел своей дорогой.
https://seva.ru/bbseva/?id=2447
  25.08.2020 19:44
Offline User profile of Send an email message to    
 
 

About this siteTerms of UsePrivacy StatementLinksContact UsGuestbook