на других языках English

Ровно сто лет назад в российских музыкальных магазинах появились в продаже граммофоны необычной формы, изготовленные на отечественном предприятии В.И. Ребикова. Именно эта компания решилась бросить вызов зарубежным фирмам, специализировавшимся на продаже грампластинок и аппаратов для их воспроизведения.

В начале ХХ века граммофонная промышленность в России сильно отставала от зарубежной и основывалась на импорте. Несмотря на то, что русские предприниматели достаточно быстро поняли, сколь доходным может быть новое дело, первая попытка наладить свое производство граммофонов и пластинок закончилась полным крахом.

Идея создания русского предприятия при участии миллионеров П.Ф. Коровина, С.Н. Захарова и инженера В.И. Ребикова впервые была высказана в 1901 году и принадлежала Ипполиту Павловичу Рапгофу - музыкальному критику, владельцу крупнейшего в Санкт-Петербурге граммофонного магазина. Как всякое большое предприятие, новое дело требовало серьезной подготовки, специальных знаний и значительных капиталовложений. Оно смогло бы объединить крупнейших в России торговцев граммофонными товарами, между которыми шла острая конкурентная борьба. Сам Рапгоф конкурировал с Бурхардом в Петербурге, Циммерман с Мюллером в Москве, Морозов с Вернером в Харькове, Банковский с Адлером в Ростове. В такой ситуации выработать единую позицию в отношении нового предприятия не удалось.

Вскоре Рапгоф вышел из предприятия. А новое "Товарищество" было названо именем Василия Ивановича Ребикова. Как удалось ему завоевать доверие петербургских коммерсантов, рискнувших ссудить немалые средства на организацию собственного дела? Василий Иванович был братом известного в те годы русского композитора Владимира Ивановича Ребикова. Среди инженеров он заслужил известность как "директор-техник Бельгийского общества электрического освещения" в Санкт-Петербурге, затем возглавлял разные предприятия, занимался кинематографом, больших успехов достиг в деле керосинового освещения. Известие об изобретении граммофона настолько поразило его, что он решил полностью посвятить себя новой зарождающейся науке - акустике. По сути, это был "русский Берлинер" - с неуемной фантазией, завидной энергией, и совершенно отсутствующей коммерческой жилкой, что в конечном итоге и сыграло свою роковую роль.

Когда распространился слух, что инженер Ребиков серьезно занялся вопросом улучшения "говорящей машины", все, кто знали его как талантливого техника и интересовались этим аппаратом, отнеслись к начинающемуся делу с большой надеждой. Закипела работа. На прежнем месте Бельгийской электрической станции на Фонтанке выросла граммофонная фабрика "Товарищества", которая вмещала мастерскую сборки аппаратов, гальванический цех, отделение прессов, кабинет записи голосов и личную лабораторию изобретателя.

Предприятие задумывалось по образцу и подобию крупнейших зарубежных компаний того времени. Было закуплено большое количество станков и оборудования, а также 15 миллионов иголок по высокой цене. Непременный атрибут граммофонных фабрик - огромная труба - зловеще смотрела на возрастающее детище русской предприимчивости. На первых порах, как это всегда водилось при организации русских предприятий, Ребиков стал жертвой газетных нападок и насмешек. Пытаясь дать отпор газетчикам, он заявил тогда на столбцах "Биржевых ведомостей", что у него будут работать исключительно русские люди, и что само предприятие будет следовать своей цели без помощи иностранного капитала и сил. Однако оказалось все не так-то просто.

Подготовительные работы по выпуску граммофонов и пластинок затянулись. Все это время Ребиков упорно ставил акустические опыты, пытаясь разобраться в тайнах звукозаписи при непосредственном участии композитора Владислава Францевича Алоиза. Понимая, что основным узлом граммофона и записывающего станка является мембрана, Ребиков уделил ей наибольшее внимание. Тщательно изучив мембрану Джонсона, создателя усовершенствованного граммофона, он отметил такие ее недостатки, как резкость и "сдавленность" звучания. Путем опытов и расчетов Ребиков пришел к заключению, что эти недостатки можно легко устранить, видоизменив принцип действия и устройство наиболее существенной части мембраны - слюдяной пластинки. В центральной части пластинки было сделано уплотнение - это нововведение предназначалось для нейтрализации гармонических призвуков и обертонов. Итогом работы стала так называемая "закрытая" мембрана Ребикова - однако, она мало чем отличалась от джонсоновской. Иглу Ребиков также разработал специальную - благодаря более тупому концу она меньше деформировала стенки канавки записи и плотнее ложилась в нее. К тому же, она не так колола пальцы пользователей при обращении, что выгодно отличало ее от обычных иголок.

Конструкторские новации Ребикова сразу обратили на себя внимание. Отказавшись от бездумного копирования импортных аппаратов, он создал вместо громоздких сундуков с длинными рупорами компактное устройство необычного вида: корпус нового граммофона был выполнен в виде мандолины. Украшением аппарата служил изящный рупор, по форме напоминающий валторну; портативный и удобный, он не занимал много места. Форма и размеры его уточнялись экспериментально. Рупор Ребикова послужил прототипом тонарма - специального устройства, которое впоследствии стало одним из существенных усовершенствований граммофона.

Характерным отличием аппаратов "Товарищества В.И. Ребиков и К" было наклонное положение диска, на который ставилась пластинка. Такое решение, по мнению изобретателя, улучшало точность и чистоту передачи звука мембраны, так как игла несколько прижималась к боковой стенке канавки записи и точнее следовала ее изгибам. Заводить граммофон можно было совершенно бесшумно, а когда пружина доходила до надлежащей степени заводки, особое приспособление давало звонок, предупреждающий возможность обрыва пружины. Каждый аппарат снабжался тормозом, позволяющим останавливать вращение диска, и специальной стойкой для поддержания рупора.

Выпускаемые фабрикой граммофоны разделялись на две категории: "простые" и "концертные", первые с заводом на 4,5 минуты, а вторые на 6 минут. Судя по ценам, назначенным на изделия, Ребиков не собирался заламывать "безбожные цены": граммофоны стоили 55 рублей, а мембраны продавались по 10 рублей. По сравнению с другими фирмами такая цена считалась вполне умеренной. Спустя полгода после выпуска первых граммофонов покупателям были предложены и первые пластинки. Выпускались они двух размеров: большие (гранд) по 2 руб. 50 коп. и средние (немного больше обыкновенных семидюймовых) по 1 руб. 25 коп. Все они были записаны на одной стороне и прослушивались при скорости 82…90 оборотов в минуту. Поскольку единого стандарта на число оборотов тогда не существовало, Ребиков один из первых стал указывать на пластинке ту скорость, с которой должен был вращаться диск при проигрывании. Выпускал он для своих пластинок и либретто записей, листочки с которыми вкладывались в конверты соответствующих дисков.

По мнению критиков, они оказались "весьма удачными и нисколько не хуже иностранных, а многие даже лучше". Казалось бы, первая русская фабрика заработала во всю силу и вскоре у иностранных компаний появится достойный конкурент... Но вдруг она остановила свою работу, рабочих распустили, станки замерли в бездействии. "Все еще очень шумят мои пластинки", - сказал изобретатель, объясняя причину остановки производства. Ребиков вновь продолжил эксперименты, надеясь овладеть секретами технологий лучших зарубежных фабрик. Пока он "своим умом" пытался постичь эти премудрости, простои ничего не приносили "Товариществу", кроме убытков. Но Ребиков не унывал, ведь такие компаньоны, как миллионеры П.Ф. Коровин и С.Н. Захаров, были в состоянии терять сотни тысяч. В конце 1903 года запись на русской фабрике возобновилась.

Василий Иванович Ребиков одним из первых оценил культурное значение граммофона и сделал практические шаги для расширения его русского репертуара. Он записал солдатские походные песни в исполнении песенников лейб-гвардии гренадерского полка, и марш "Порт-Артур" в исполнении собственного оркестра фабрики. В деле записи голосов Ребиков проявил себя новатором. Доступ в его студию был открыт всем желающим. За определенную плату можно было напеть или наговорить диск, и получить нужное число пластинок. Подобное ателье звукозаписи, казалось бы, должно было способствовать укреплению финансового положения "Товарищества". С целью увеличения доходов от таких записей Ребиков даже ввел новый усовершенствованный способ производства пластинок, который позволил сократить время изготовления дисков с 14 до 4 дней.

Пытаясь сделать пластинку более доступной для народа, Ребиков не проявлял гибкости в установлении цен, что не способствовало экономическому положению "Товарищества". Даже самым именитым исполнителям Ребиков назначал за пластинки обычную цену - 2 руб. 50 коп., что вызывало их явное неудовольствие и нежелание записываться у него впредь. Это привело к тому, что напетый Шаляпиным и Вяльцевой репертуар так и не увидел свет. Звезды не хотели терять в гонораре, ведь другие фирмы платили им в несколько раз больше.

"Золотым" и последним для "Товарищества В.И. Ребиков и К" стал 1904 год. На проходившей тогда в Санкт-Петербурге выставке "Детский мир" фирма экспонировала свои граммофоны и пластинки. Участие в выставке монастырских работ принесло "Товариществу" большую золотую медаль за запись духовных песнопений. Большой успех граммофоны Ребикова имели на международной выставке в Лондоне, где показывали свою продукцию многие зарубежные фирмы. Но там аппараты "Товарищества" были представлены под названием " натурофон". Причиной такого названия стал нотариальный протокол, созданный англо-германским акционерным обществом. Владельцы этой компании требовали изменения названия "граммофон" от других фабрик, так как указанное название ими запатентовано во всех странах света, за исключением России, где привилегии, то есть патенты, на названия не выдавались. "Товарищество В.И. Ребиков и К" своевременно извещенное по телеграфу своим лондонским представителем, учло это обстоятельство и внесло необходимые коррективы в наименование товара. Вышедшему вскоре новому удешевленному аппарату фабрики, "крайне солидному по конструкции и изящному по виду", было также присвоено название "натурофон".

В июле 1904 года "Товарищество В.И. Ребиков и К" объявило о расширении своих операций и преобразовалось в "Акционерное общество усовершенствованных граммофонов В.И. Ребиков и К" с капиталом в миллион рублей. Казалось бы, успех налицо и дела идут не так плохо, но тень банкротства уже зависла над предприятием. Уже с первых дней организации дела В.И. Ребиков встречал со стороны конкурентов противодействие. Еще в начале работы его подвели "смежники" - известная французская фирма "Peugeot" сорвала своевременную поставку пружин для граммофонов, вследствие чего выпуск первой партии из 250 аппаратов был задержан. Не находил он понимания и со стороны состоятельных кредиторов. Компаньоны требовали от Ребикова выпускать дорогие, богато инкрустированные аппараты с рупором из серебра, высокие цены сулили им прибыль. Ребиков не разделял этой точки зрения, считая, что граммофон должен быть не только выгоден производителю, но и доступен покупателю. Конец был близок...

Отвечая на вопросы осаждавших Ребикова корреспондентов, он заявил, что находится накануне великого изобретения в граммофонном деле. "Я произведу целый переворот. Вместо пластинок у меня будут играть патроны, увеличить которые по своей деятельности я смогу произвольно до любых размеров", - сказал изобретатель. Журналисты остались в недоумении от "великих планов" человека, который погубил не одну сотню тысяч чужих денег на ненужные затеи… Вечно экспериментируя, он довел дело до банкротства. Этот, в общем-то, талантливый человек проявил практическую неумелость, окружил себя толпой дармоедов, аккуратно получавших жалованье, но покинувших фабрику Ребикова как раз в тот момент, когда П.Ф. Коровин и С.Н. Захаров решили больше не вкладывать денег в это производство. Талантливый конструктор, но незадачливый предприниматель разделил участь многих одиночек, попавших в долговую кабалу.

Наступило утро, когда он прочел свою фамилию в черном списке подсудных банкротов. Громадный запас пластинок, матрицы, машины и оборудование - все распродавалось с молотка…

Так закончилась попытка В.И. Ребикова открыть первое русское производство граммофонов и пластинок…

Александр Тихонов

Статья была изначально опубликована в журале "Звукорежиссер" №5 2003 г.