Здесь проявляются географические особенности рассылки пластинок по торговой сети.
В Ленинграде остался один вариант, а другой вариант ушел в другие регионы.
Здесь проявляются географические особенности рассылки пластинок по торговой сети.
В Ленинграде остался один вариант, а другой вариант ушел в другие регионы.
”
Возможно. Тем не менее, утвержать, что та или иная пластинка "обычно встречается", "редко встречается" и т. д. нужно на основании некой статистики. Так, за три года номер 2287 мне встретился три раза против одного 2288.
Кстати, встречались ли кому-нибудь варианты "Маленького счастья", "Счастливого пути" и "Уходишь ты"?
"Маленькое счастье", "Счастливый путь" и "Уходишь ты" попадались в единственном варианте.
В Москве невозможно собрать редкий Ленмузтрест.
Многие стороны Джапаридзе попадаются в двух вариантах и на Ленмузтресте (соседние номера), и на Грампласттресте (с буквой А).
У Джапаридэе варианты всегда сильно отличаются, разные темпы.
О Хаскине,там есть и фотография.
Статья составлена на основе моей беседы с Генрихом Яковлевичем Хаскиным в декабре 2010 года в дружелюбном кафе ЧАО на Предмостной площади. Таким образом я хочу познакомить Вас с замечательным человеком и культурным деятелем города Красноярска. Беседа состоялась долгая и обстоятельная, так что, излагаю только лишь ту половину, что имеет историческую, на мой взгляд, ценность.
* При желании поправить данный материал в области написания имен и фамилий - незамедлительно пишите!
.
.
Рассказывает сын композитора - Генрих Яковлевич:
- История эстрады.
Для меня эстрада началась с моего отца. Мой отец - это советский композитор – Яков Абрамович Хаскин (1904 - 1968). Он начал свою карьеру в 1929м году, когда пришла повестка на службу. Ни кто не знал для чего именно. Но, потом выяснилось, что вызвали служить в образцовый оркестр НКВД. Без специального образования, самородка, взяли за аккордеон. Позже из оркестра по нелепой истории его уволили. За что не понятно - как-то посадили в Бутырку, и, как-то выпустили. А после службы он развернулся в московских джазовых оркестрах Якова Скоморовского и Александра Варламова, а потом и сам стал художественным руководителем собственного Танго-ансамбля. А все благодаря сотрудничеству с такими звездами эстрады, как: Изабелла Юрьева (Весенняя песенка) и Вадим Козин (Осень). Так он проработал до Великой Отечественной, а в 41м году отправился добровольцем на войну. На фронте он прошел до Берлина, именно при переходе границы возникла необходимость регистрации эстрадного коллектива для гастролей за рубежом, куда вошел и мой отец. Первые свои произведения он начал писать в 40е годы. Однажды в 46м году приехал он в Красноярск с концертной программой в рамках гастрольной программы, да так тут и остался. Он встретил Лидию Алексеевну - мою маму, и эта встреча закончилась свадьбой. Нас в семье было четверо: папа-Яков, мама-Лидия, я - Генрих и брат-Владимир (бард). Потом отец стал гастролировать по всему красноярскому краю и дальнему востоку.
Вот в эту эпоху конца 50х начала 60х к моему отцу началось паломничество домой в коммунальную квартиру на пр.Мира 85. Ходили потому, что в городе на тот момент музыкальной гармонией владели в совершенстве только два человека – Яков Хаскин и Федор Веселков, светлая ему память. Федор Петрович – это отдельная тема… Он замечательный человек, теоретик. Еще и семьянин, который воспитал дочь. Он больше сочинял духовную музыку. Это талант, который изучил и освоил в консерватории гармонизацию. А мой отец ее приобрел самостоятельно, опытным путем и благодаря таланту. Эти посещения проходили на моих глазах, и я знакомился с творческой средой того времени: Александр Шибряков – наш бард-комсомолец, Леонид Масленников – это тоже был очень интересный человек, композитор. В те далекие времена тяжко было. Вот так заходили разные ребята, и отца знали практически все, кто хоть немного прикоснулся к музыке. Знали потому, что крайне мало было, которые в совершенстве владели искусством и могли подсказать молодым творцам-сочинителям, которые старались сочиняли по наитию. А мой отец форматировал их сознание в нужном направлении, и, тогда появились первые произведения Николая Черемных, Олега Зверькова, Владимира Куксгаузена, и других. Они все наши музыканты-виртуозы, но только в плане композиции тогда у них было очень мало знаний. А самостоятельно, скорее всего, не хватало времени доучить. Вот отец помогал, подсказывал, писал партитуры для них за смешные, по тем временам деньги, 50 Сталинских рублей за партитуру (для сравнения – на неделю семье требовалось около 50 Хрущевских рублей, а 50 Сталинских рублей хватало едва на неделю – это примерно 10 Хрущевских рублей). Вот эти 60е 70е годы два человека принимали участие в развитии эстрады в Красноярске.
.
- Дискография далеких лет...
Началось это после того, как я вступил в наследование авторских прав отца. Это целая история!
Предисловие этой истории таково – однажды я нашел в архивах мамы ноты произведения балладного типа, очень красивое, мажорное. Его отец сочинил к 50летию советской власти и отправил на конкурс от газеты Известия. Я его нашел уже в возвратившемся конверте спустя много лет. И так оказалось, что стихи там не ахти по смыслу. У меня есть даже это произведение, которое было тогда записано благодаря дружбе отца с Алексеем Гуревичем. В то время я познакомился с Анатолием Третьяковым – поэтом, по моему, через Елену Цой узнал его телефон и позвонил. Вскоре состоялась встреча, затем другая. Мы подружились, Анатолий оказался талантливым хорошим человеком. Так слово за слово, и тогда не дававший мне покоя клавир без стихов вспомнился, и, меня как осенило – я и говорю: «А слабо тебе написать стихи на существующую музыку?». А он мне и отвечает: «Да легко, ты мне только РЫБУ давай!». Я, значит, делаю РЫБУ и приношу Анатолию, а про себя еще думаю, ведь мелодия почти гимн и может написать к юбилею края? А он вскоре звонит: «К юбилею не пишется, зато о Великой Отечественной почти написал…». Вот так родилась замечательнейшая композиция «Баллада о сибирском солдате». Она прозвучала на собраниях ветеранов по зиме, открытии Мемориала победы, в Доме кино и еще где-то. И, все это в 2010году! Эта баллада понравилась большому количеству людей, и ее стали заказывать тиражировать. Даже решили сделать гимном собрания ветеранов красноярского края.
Вот с этого момента самое интересное. Чтобы издать композицию, да и избежать плагиата - требуется регистрация авторских прав. Я обзвонил своих друзей – Роман и Владимир Лямкин, Юрий Толкачев, Сергей Беличенко, а также нашел новых друзей – Роман Столяр джазмен. Вот нахожу я телефон и созваниваюсь с Татьяной Данилиной - чудесная женщина: все рассказала, и говорит, что в архиве уже есть такая фамилия – Хаскин. Тут мне дурно стало… я не имел полного представления о творчестве отца до войны. Я знал только те, что были у мамы в коллекции: Весенняя песенка в исполнении Изабеллы Юрьевой, Возврата нет танго в исполнении Николая Погодина и композиция к кинофильму «Человек с ружьем», где папа аккомпанирует Вадиму Козину… и это, пожалуй, все! Оказалось, что весь период творчества Якова Абрамовича вовсе не зарегистрирован. А чтобы вступить в права на регистрацию нужно было для начала мне вступить в Авторское общество (РАО), и только после вступления в наследие авторских прав можно было регистрировать все эти произведения, в том числе и новую балладу.
Начинаю я вступать в наследство – три месяца потратил на суды, где третий судья меня поняла. Я ей говорю: «Ваша честь, это ценное культурное наследие, и, это коммерчески не выгодно! Мне все это интересно, как потомку!». Так уж получилось, что отец умер в 1968м, брат в 1997м, а мама в 2000м. Таким образом я оказался единственным наследником. Вот так я с боем вступил в права. Затем добывал все материалы творчества отца – высылал копии документов, а в ответ получал большую пачку бумаг из архива ВОАП, в которой порядка 20произведений с 38го года. Это только с 75го года пошли филиалы, в остальное время все хранилось централизовано. И лишь потом, благодаря книгам Льва Мархасева «20лет в легком жанре» и другого автора книга под названием «Белая цыганка», там оказались воспоминания Изабеллы Юрьевой, я разбираюсь и устанавливаю истину. И первой обнаруженной ошибкой стала композиция Белая ночь, ноты которой я случайно с помощью коллег нашел в Интернете. Там стоит, что музыка неизвестного автора. Это чудовищно, так как в двух источниках я находил, что именно мой отец сочинил к ней музыку. История такова – однажды Эйпштейн намурлыкал ее моему отцу, а он написал музыку и исполнял. Вот еще произведение – танго Мы с тобою молчали. У него не оказалось слов. Я начал искать, и, доискался до того, что поднял все архивы, а в итоге мы нашли стихи в воспоминаниях Эйседора Штока – поэта и публициста. Вот он как раз был свидетелем гибели Ярослава Родионова, автора стихов к танго. Там тоже целая история вышла – Ярослав был влюблен в известную актрису, и, в 1940м году они поженились. Вскоре Ярослав призывается в Мурманск на Финскую компанию. А в тоже время его жена встречается с полярником, и, они переезжают на дальний восток. Это сильно потрясло Ярослава, и, после этого он стал бросаться в самые горячие точки. Мой отец и Ярослав были знакомы по «Синей блузе» (это такое движение было в начале 30х годов). Дружили между собой, и отец вписывает Ярослава как автора стихов, но он не успевает написать их, война разлучила их. Так вот стихи и кочевали до самой смерти Ярослава. А в 2010м году Анатолий Третьяков пишет новые стихи – и танго Мы с тобою молчали обретает новую жизнь. Это триллер самый настоящий – вся эта история. Ноты ко мне попали от Владимира Бишивли, открыли мы их уже с помощью жены Анатолия Третьякова, и вот, он сочиняет стихи - получается уникальное произведение. https://musiystor.livejournal.com/11895.html